Жизнь связала его с Чеченской Республикой восемь лет назад. Тогда по приглашению Рамзана Кадырова он приехал в регион и занял пост советника Главы ЧР по вопросам здравоохранения и главного врача «Республиканского онкологического диспансера». Именно ему приписывают успех чеченской онкологической службы на Северном Кавказе и именно он стал «островком надежды» для жителей республики в период пандемии коронавирусной инфекции. В интервью ИА «Чечня Сегодня» вице-премьер ЧР Эльхан Сулейманов рассказал, какой путь он прошел с 2014 года и почему считает Чеченскую Республику домом.

Как поднимали онкослужбу ЧР

Моя история с Чеченской Республикой началась еще в годы учебы в аспирантуре на базе Российского онкологического центра им. Н.Н. Блохина. К нам обращалось много пациентов из ЧР и шли они ко мне. Большой поток чеченских пациентов ехал из региона в Москву и в другие крупные города, чтобы обследоваться в онкоцентрах. Часть из этих людей была абсолютно не обследована, а если и была обследована, то очень некачественно. Было ясно, что онкологическая служба Чеченской Республики находится в зачаточном состоянии. Предстояло многое исправить.

В 2014 году, когда я был приглашен в республику, мы провели первую инспекцию. Выяснилось, что онкологическая служба ЧР была представлена лишь поликлиникой, на базе которой не осуществлялось никаких лечебных мероприятий. Это фактически был пункт раздачи направлений пациентам на лечение в разные регионы РФ. В то же время на базе онкологического диспансера было много оборудования, некоторое содержалось в ненадлежащем виде. Его не использовали. Это было весьма неплохое диагностическое и лечебное оборудование. Многое при помощи Рамзана Ахматовича Кадырова нам удалось привести в нормативное состояние. Без такого административного ресурса, как он, нам не удалось бы ничего сделать.

Сегодня онкологический диспансер Чеченской Республики является лучшим на Северном Кавказе. Это не моя оценка, это оценка Главного онколога Российской Федерации. Он об этом многократно говорил на различных площадках. Это подтверждают и наши коллеги из соседних регионов.

Себя я рассматриваю как интегративного онколога. Это довольно интересное понятие. Советская школа онкологов делила медиков по специальностям. Были, к примеру, только онкологи-хирурги, только онкологи-химиотерапевты и только онкологи-радиологи. А на Западе есть такое понятие как «интегративный онколог». Функции интегративного онколога заключаются в том, что он должен вести пациента от момента диагностики до выписки. При этом я сам торакальный хирург и занимался опухолями желудка, легких, пищевода. Вот такой у меня спектр научных интересов. Он и сейчас есть. Я полностью не прекращал заниматься онкологией, а сейчас участвую в пятиминутках – обсуждениях диагнозов и лечения пациентов.

Пишу и научные работы. Только в этом году у меня написано около пяти научных работ, а в целом их около семидесяти. Эти работы об онкологии и частично они связаны с генетикой.


Коронавируса боялись из-за неизвестности

Когда мир охватила новая коронавирусная инфекция, главный страх заключался в неизвестности этой болезни. Не было ясности, с чем нам придется столкнуться. Мы очень активно следили за ситуацией в Китае, когда все это начиналось. Приходило понимание, что заразившиеся пациенты на 90% зависят от обеспечения кислородом и от обеспечения реанимационной службы. В этом отношении нам необходимо было предпринять огромные усилия для того, чтобы оказаться готовыми к данному вызову.

Кроме этого, большую роль в борьбе с коронавирусом играла и Служба скорой медицинской помощи. В регионах были огромные очереди машин скорой помощи. В Москве, к примеру, очередь насчитывала более 100 машин. Пациент, который находился в последних машинах, ждал по несколько часов в условиях кислородного голодания. А за это руководитель тоже несет ответственность и не только перед соответствующими контрольными органами, но и перед своей совестью и долгом врача. Поэтому были такие небольшие переживания, и они касались того, удастся ли правильно организовать всю эту соответствующую систему лечения пациента. На этом этапе роль Главы ЧР трудно переоценить. У меня прекрасные отношения со многими руководителями региональных служб здравоохранения. Мне есть с чем сравнить. Когда некоторые вопросы не решались в других регионах из-за бюрократии и длительного ожидания финансовой поддержки, у нас это происходило намного быстрее. Решалось по «мановению волшебной палочки» благодаря Рамзану Ахматовичу.

Мы осуществляли и огромные закупки автомобилей скорой помощи. Самая большая очередь машин скорой помощи у нас была – три машины. Это при том, что плотность населения в Чеченской Республике – пятая по стране. Мы лидеры по стране в коэффициенте семейственности (Среднее по региону количество жителей, проживающих в одной квартире, - прим. автора). При таких условиях пандемия у нас должна была пройти жестче, ведь заболевание передавалось воздушно-капельным путем.


Я считаю, что это не моя заслуга, а заслуга Главы Чеченской Республики. Он консолидировал общество для того, чтобы мы все объединились и могли справиться с пандемией. Мы подготовились так, что даже помогали многим соседним регионам лекарственными препаратами и кислородным обеспечением. Мы добились того, что Чеченскую Республику практически не называли на уровне Минздрава России, поскольку у нас не было проблем.

Мы все помним, что основным методом диагностики заболевания была компьютерная томография. У нас было столько же центров КТ на наше население, сколько было в Москве на их население. И после первой волны заболевания, нам вполне хватало половины этих компьютерных томографов. То есть у нас был такой серьезный запас прочности.

Но первые переживания были тяжелыми, конечно. Мы не знали, с чем столкнемся и делали все на ощупь – по интуиции. Интуиция нас не подвела, и мы оказались готовыми.

Для меня было очень удивительно стать неким «народным любимцем» в период пандемии. Мы все помним, что каждый день я озвучивал статистику новых случаев заболевания и обращался к жителям с просьбой беречь себя и своих близких. Я не очень-то хорошие новости сообщал. Приходилось говорить не совсем приятные вещи. В какой-то момент мне пришлось уехать в служебную командировку в Москву и меня на обращениях заменил заместитель. Реакция граждан меня очень удивила. Я не думал, что народ ждал моих выступлений. Приятно, конечно.

Строительство новой кузницы кадров

Рамзан Ахматович очень поддерживает новшества и идеи. Если посмотреть на все достижения, которых удалось достичь в системе здравоохранения ЧР за последние годы, то вы увидите внушительные результаты. У нас был и Год здравоохранения Чеченской Республики, и новые разработанные методики лечения пациентов, и совершенствование онкологической службы. С 2016 года мы, к примеру, начали внедрять эндоскопическую хирургию. Более 90% детских операций в регионе сейчас делается эндоскопически: без разрезов через маленькие точки. Это очень важно.

С 2016-2017 г. мы полностью перешли на севорановый наркоз (Ингаляционное применение препарата для вводного наркоза вызывает быструю потерю сознания, - прим. автора). Это наркоз, который позволяет после 12-15 часов операции встать и пойти.

Есть и глобальные изменения у нас в службе по борьбе с сердечно-сосудистыми заболеваниями и в направлении детского здравоохранения. И эти кардинальные изменения замечены федеральным центром.

У нас за эти 6 лет младенческая смертность уменьшилась в два раза. Такой динамики не наблюдалось нигде. Материнская смертность у нас почти сведена к нулю.

Основная задача заключалась в том, чтобы связать наши центры с федеральными для своевременной передачи новых технологий, знаний и открытий. Нам необходимо было сделать так, чтобы чеченские доктора использовали новые методики не через 15-20 лет после того, как они появились, а буквально «брали» их с конвейера. Я считаю, что нам это удалось сделать. Но это процесс постоянный и останавливать работу нельзя. Новое руководство Министерства здравоохранения Чеченской Республики тоже настроено на такую работу. Будем им в этом помогать.

Говоря о Сулеймане Лорсанове [новом руководителе Минздрава ЧР], можно сказать, что он профессионально вырос на моих глазах. Я его заметил еще в 2016 году, когда он трудился в Службе скорой медицинской помощи. Затем я, будучи министром здравоохранения ЧР, назначил его на пост главного врача «Веденской центральной больницы». Там были большие проблемы, и он замечательно справился с поставленными задачами. Больница буквально ожила. До его назначения она простаивала, большая часть помещений была просто закрыта на ключ. Сулейман Лорсанов «вдохнул» в больницу медицинскую жизнь.

Потом я его поставил на решение еще больших задач – перевел в Туберкулёзный диспансер, где тоже были на тот момент проблемы с прежним руководством. И с этим он справился, после чего я его поднял еще выше – он был назначен главным врачом Клинической больницы № 1 имени У. И. Ханбиева. И сейчас она является образцовой больницей. Естественно, он попал в поле зрения Главы Чеченской Республики после выполнения всех поставленных задач.

Буквально лет 10 назад было очень мало докторов-чеченцев в федеральных центрах. Занимаясь кадровой политикой, мы решили не только вернуть в республику студентов, обучившихся за пределами региона, но и добиться того, чтобы они трудились в федеральных центрах. Так у нас будет сохраняться с ними связь и они посредством чувства патриотизма смогут помогать своей малой Родине. Увеличилось в Чеченской Республике и количество кандидатов и докторов наук. Кадровая работа тоже претерпела существенные изменения. Две военные кампании уничтожили чеченскую медицинскую школу. Сейчас мы ее создаем заново. Мы строим новую кузницу кадров.


Старость – научным трудам

Как я отношусь к званию «Заслуженный врач РФ»? Это является высшей наградой и высшей оценкой труда в нашей медицинской среде. Для получения этого звания достаточно строгие критерии. Я благодарен Главе ЧР Рамзану Ахматовичу Кадырову за то, что именно он представил меня к этой награде. Я горжусь тем, что посчитали меня достойным данного звания. Но это не значит, что на этом я остановлюсь. Будем развиваться дальше. У нас были проекты, которые мы запускали, когда я возглавлял Минздрав ЧР. Мы их продолжим с новым министром: это и пересадка органов на базе Республиканского клинического госпиталя ветеранов войн, это также большие проекты в онкологии, в борьбе с сердечно-сосудистыми заболеваниями и в педиатрии. Надеюсь, мы добьемся новых успехов.

Чеченская Республика стала для меня домом. Как я это понимаю? Я прошел ординатуру и аспирантуру в одном из ведущих онкологических центров. Он самый большой в Европе. У меня была великолепная школа. Но там я работал на «всем готовом», никаких усилий прилагать не приходилось – я, можно сказать «плыл по течению». Глава республики дал мне шанс реализовать себя и попробовать построить что-то новое. Ко многому из того, что сделано в здравоохранении республики, я отношусь как к своему детищу. Я рад, что продолжаю трудиться в команде Рамзана Ахматовича Кадырова. Очень приятно, что он дает высокую оценку тому, что я делаю. Это большая мотивация для продолжения работы, новых задач и целей.

А в старости, наверное, буду заниматься онкологией. Больше научными трудами. Еще в начале своей трудовой деятельности я понимал, что завершением практического этапа станут исследовательские дела. Буду делиться своими знаниями с молодежью.

Седа Магомадова



При копировании материалов ссылка на сайт обязательна

test 2Новости СМИ2